Рихард Вагнер

Уже в третий раз, по-моему, берусь здесь защищать режиссёрские изыски, которых не видела. Просто некоторые авторы (чья романтичность внушает мне самые нежные чувства )) так живо это описывают, что трудно устоять. Поэтому даже с мелькающим опасением, что, если увижу живьём, буду плеваться, всё-таки берусь защищать картину, возникшую в голове по прочтении Вашего, уважаемая Monstera, поста.

Действительно, в питерской постановке, например, как только Голландец остается с Сентой наедине, он решительно к ней подходит (в темпе, разительно противоречащем звучащему в музыке), молча заваливает на пол, ложится сверху и целует до конца вступления. А потом садится и вдруг начинает вещать, какие давние мечты оживил в нем чистый образ этой девы :-).

Голландец делает это (заваливает, целует) - по Вашей терминологии - "про себя". Это естественное мужское побуждение, желание, мечта - как хотите это назовите - при виде привлекательной девушки. Оно ничем не хуже, а во многом лучше и честнее, чем желание через женщину спастись. И женщине обычно как-то тоже приятнее, когда её сначала хотят, а потом уже думают, как через неё спасаться, а не наоборот. Ход режиссёрской мысли по оживлению и очеловечиванию героя тут вполне ясен - по крайней мере, повторяю, по описанию.

Тут очень характерный момент - только позволив себе поверить в любовь, в том числе, в свою, Голландец первым делом пугается за Сенту, за то, что подвергает её опасности, и начинает её пугать и отговаривать. То есть, он уже сейчас готов пожертвовать своим только было обретенным спасением ради того, чтобы Сентой не рисковать.

Ну да, что-то в этом роде молодой Вагнер и имел в виду. Но вообще у людей, уже сколько-то отдающих себе отчёт в своих побуждениях, это называется "проверка на вшивость". Каждому хочется, чтобы его любили целиком, как есть, по максимуму - сереньким, чёрненьким, с одним подтверждением, с другим подтверждением - тут главное не переборщить с требованием подтверждений. Современная культура, в отличие от романтизма, ставит в этом вопросе более жёсткие рамки достойного и приличного. Не Сентой, а собой в первую очередь не хочет рисковать инфернальный романтический герой в этой сцене, а Сентой он не хочет рисковать в финале - и вот там всё по-честному. Показательно, кстати, что по мере человеческого взросления композитора, его герои всё меньше прибегали к таким заходам. Лоэнгрин ещё чего-то требует, Зигмунд употребляет конструкцию "если ты меня любишь" формально и с требованием не жертвы, а имени для себя, Тристан говорит об этом уже совсем абстрактно, на этапе слившегося "мы", просто делая любовный поэтический пас на Изольду и предлагая ей внести в общее "мы" свою красивую лепту.

В Голландце Вагнер ещё не растекался мыслию по древу, в этом дуэте - ни одной ноты, ни одного слова не по делу, каждое душевное движение и слово очень логично вытекает одно из другого. Если это нормально поставить, зритель проживет всю сцену, не дыша - и близко не заметит никаких длиннот. Эх, режоперы, до чего ж они все портят.

Согласна с тем, что в сцене нет длиннот, а есть лишь некоторое количество музыки и слов, не раскрывающих отношение героев друг к другу, а затуманивающих его. Влюбившимся людям нужно быстро друг о друге что-то узнать, быстро решить ряд практических вопросов и вообще быстро всё решить. Разговор в такой ситуации не может быть полностью откровенным, поэтому их поочерёдно сносит то на официоз, то на типовой пафос. Оперный символизм тут ощутимо задвинут ради придания психологической достоверности стандартным романтическим клише и ради увязывания этих драматических клише между собой. На музыке это сказалось не лучшим образом, но нам ведь и дать хотели не любовный дуэт, а сцену любовного знакомства, отягощённого спасательно-спасительной нагрузкой. Эта цель была достигнута - и действительно без растекания мыслью по древу. Режиссёры, следующие в том же фарватере придания большей достоверности фантастическим изгоям и их спасательницам, могут быть виноваты только в безвкусном или невнятном решении этой задачи, но никак не в её постановке. Чем дальше мы от старого романтизма, тем больше психологических придумок вокруг него требуется. Так что режопера тут нужна по определению, вопрос лишь в качестве.

"Идейный" опрос в этом году пришелся на мой отпуск, поэтому я его как-то пропустила, так что страстный призыв модератора к заинтересованным лицам поделиться соображениями об идейных основах "Летучего Голландца" прочитала с большим опозданием, и то случайно. Однако, прониклась и вот пытаюсь откликнуться. Правда, частично я эти соображения уже высказывала в своем обзоре источников сюжета "Голландца", но, возможно, в другом контексте они не воспринимались именно как идеи - в любом случае, заранее прошу прощения за возможные повторы.

Правда, текст получился слишком здоровый для комментария, поэтому я вынесла его на отдельную подстраницу

Кто бы поменял тему опроса, уже пора.