Перевод Ю. Б. Корнеева

АВЕНТЮРА I.

Полны чудес сказанья давно минувших дней
Про громкие деянья былых богатырей.
Про их пиры, забавы, несчастия и горе
И распри их кровавые услышите вы вскоре.

Жила в земле бургундов девица юных лет.
Знатней ее и краше еще не видел свет.
Звалась она Кримхильдой и так была мила,
Что многих красота ее на гибель обрекла.

Любить ее всем сердцем охотно б каждый стал.
Кто раз ее увидел, тот лишь о ней мечтал.
Наделена высокой и чистою душой,
Примером быть она могла для женщины любой.

Взрастала под защитой трех королей она.
Бойцов смелей не знала бургундская страна.
То были Гунтер, Гернот, млад Гизельхер удалый.
Сестру от всех опасностей любовь их ограждала.

Всем взяли - и отвагой и щедростью они,
И род их достославный был знатен искони.
Владели эти братья Бургундией втроем,
И многих гуннов Этцеля сразил их меч потом.

На Рейне в Вормсе жили с дружиной короли,
И верность нерушимо вассалы их блюли:
Не изменили долгу герои даже там,
Где смерть им уготовила вражда двух знатных дам.

Была в крещенье Утой их мать наречена.
Отец их Данкрат умер, и перешла страна
По праву и закону под власть его сынов.
А смолоду он тоже был грозою для врагов.

Могущественны были три брата-короля.
Служили им оплотом, как вам поведал я,
Богатыри-вассалы, привыкшие к победам,
Отважные воители, которым страх неведом.

Владетель Тронье Хаген, и Ортвин Мецский с ним,
И Фолькер из Альцая, что слыл бойцом лихим,
И Данкварт, храбрый витязь, брат Хагена меньшой,
И два маркграфа - Эккеварт и Гере удалой.

Начальником над кухней был в Вормсе Румольт смелый.
Следили он, и Синдольт, и Хунольт, чтоб имела
Дружина все, что нужно для честного житья.
А сколько добрых воинов не называю я!

За чашника был Синдольт, воитель, полный сил.
Постельничим был Хунольт, конюшим Данкварт был,
И стольник Ортвин Мецский, его племянник славный,
С ним честь владык Бургундии оберегал исправно.

Источник: журнал "Реальность фантастики" №2 (42), 2007 г, статья из серии "За пределами ведомых нам полей"

Летают Валькирии, поют смычки.
Громоздкая опера к концу идет.
Осип Мандельштам.

«Может быть, «Нибелунги» очень великое произведение, но уж наверное скучнее и растянутее этой канители еще никогда ничего не было... Все эти Вотаны, Брунгильды, Фрики и т.д. так невозможны, так нечеловечны, так трудно принимать в них живое участие. Да и как мало жизни!»[2]

А ведь говорил — вернее, писал в личной корреспонденции — не дилетант, и не упрямый консерватор, и не враг фантастики: Петр Ильич Чайковский. Неужели принц Зигфрид из «Лебединого озера» ближе к жизни, чем Зигфрид Вельзунг из «Кольца Нибелунга»?

Единого, исторически достоверного представления, кто же такие были нибелунги и что представлял из себя их клад, нет. Есть несколько версий. 1) Род древних монархов-властителей, обладавших обширными землями и богатством. 2) Род ещё более древних людей-исполинов, обладавших неким волшебным кладом и достаточным благородством, чтобы не использовать это волшебство во вред другим. 3) Замкнуто живущий род простых и недалёких людей, чьей единственной задачей было охранять невесть как попавший к ним клад, которые легко переходили под власть нового героя и правителя, одерживающего победу над предыдущим (так это представлено в "Песни о Нибелунгах", где эти люди радостно вручают себя и свой клад герою Зигфриду).

В данный момент недоступен, будет доступен позже.

Впервые мысль об опере на сюжет героического эпоса о Зигфриде посетила Рихарда Вагнера осенью 1848 года. Однако в результате литературных источников «Кольца нибелунга» оказалось больше. Во-первых, это "Сага о Вельсунгах", основой которой являлась в свою очередь «Старшая Эдда» — сборник разнообразных поэтических и прозаических мифов о богах и героях, записанных в Скандинавии в 12-13 веках н.э. В отличие от противоречивого первоисточника «Сага о Вельсунгах» являет собой достаточно логическое повествование, не избавившееся, однако, полностью от сюжетных неувязок, некоторые из которых так и перекочевали в вагнеровское либретто.

Конечно, Вагнер изучил и немецкий вариант этой истории — "Песнь о нибелунгах", пересказывающую события средней трети "Саги о Вельсунгах" с большим количеством подробностей, но с другими второстепенными героями, с несколько другими акцентами и с другим окончанием. Однако большая заключительная часть "Песни о нибелунгах", месть Кримхильды, в "Кольцо" не вошла, как не вошёл в него и финал "Саги о Вельсунгах" — Вагнер предпочёл остановиться на эпизоде смерти Зигфрида (Сигурда из "Саги") и Брунгильды. Зато в начале и в середине тетралогии много места было отдано эддическим сказаниям о богах, отдельным легендам о "неуязвимом" Зигфриде и добытом им золоте, а также философии самого композитора, надо сказать, сильно менявшейся как раз во время создания цикла.

Одиночество Вагнера в изгнании. — Причины пессимизма Вагнера. — Пессимистические тенденции Вагнера до 1854 г. — Пессимистический кризис 1854 г. — Вагнер обращается к пессимизму. — Вагнер приближается к христианству. — Пессимизм вагнеровских драм до 1854 г. — Пессимизм в “Кольце Нибелунга”. — Пессимистический инстинкт Вагнера. — Возрождение оптимистического инстинкта.