Рихард Вагнер

Исполнители:

Генрих Птицелов, германский король - Карл Риддербуш (бас)
Лоэнгрин - Джеймс Кинг (тенор)
Эльза Брабантская - Гундула Яновиц (сопрано)
Фридрих фон Тельрамунд, брабантский граф - Томас Стюарт (баритон)
Ортруда, его жена - Гвинет Джоунс (сопрано)
Королевский герольд - Герд Нинштедт (бас)

Хор и Симфонический оркестр Баварского радио
хормейстер, Хайнц Менде
дирижер, Рафаэль Кубелик
Баварское радио, Мюнхен
Запись 1971 г.

В принципе, именно эту запись оперы "Лоэнгрин" в своё время в Советском Союзе издала фирма "Мелодия", поэтому большинство отечественных меломанов начинали знакомство с этим произведением именно по данной записи. Нельзя сказать, что они в чём-то прогадали, ибо работа всех участников записи выполнена на высшем уровне. Абсолютно звёздный состав, тут и популярнейший вагнеровский тенор Джеймс Кинг, и Гундула Яновиц, по версии BBC входящая в двадцатку величайших оперных сопрано эпохи звукозаписи, и колоритнейшая Гвинет Джонс. Карл Риддербуш и Томас Стюарт тоже являются крупными звёздами вагнеровского репертуара. Венчает всё замечательная работа самого Рафаэля Кубелика с его добротной и яркой трактовкой оперы.

В целом дирижёрская концепция может быть охарактеризована как противопоставление представленных в этой опере двух начал: воинственно-маршевого и нежно-лирического. Все шумные массовые эпизоды с хорами рыцарей исполнены мощно и ярко, вызывая определённые ассоциации с официозной патриотической музыкой, но при этом звучание оркестра выстроено достаточно аккуратно, и к откровенной разухабистости это не скатывается. Брабантские рыцари Хайнца Менде - это сильные и уважающие себя аристократы, кровь которых горяча и благородна одновременно. Под стать им и королевский герольд в исполнении Герда Нинштедта с его очень уверенным, не терпящим возражений, басом. Лирические эпизоды, напротив, звучат мягко и интимно, создавая ощущение чистоты и нежности. На это работает как мягкий и глубокий бас Карла Риддербуша, исполняющего партию короля Генриха, так и удивительный голос Гундулы Яновиц, исполняющей партию Эльзы. Их голоса вписаны в сияющее звучание высоко звенящих скрипок, подчёркивая чудесное ощущение возвышенного благородства, характерное для стиля этой оперы в целом. Особенно эффектно звучат места, где эти стили сталкиваются друг с другом, как, например, в конце арии Лоэнгрина In fernem Land. Увертюра и красочные оркестровые интерлюдии исполнены в лучших традициях: строго средние темпы, блестящая проработка всех деталей без выпячивания чего бы то ни было. Особенно хорошо вступление к третьему акту.

А вот сам Лоэнгрин в данной записи довольно нестандартный. Обычно считается, что партии Зигмунда и Лоэнгрина в вагнеровских операх лежат на противоположных сторонах шкалы "мужественность/лиричность". И Джеймс Кинг был именно прославленным дикарём-бунтарём Зигмундом. Но как же быть с Лоэнгрином, партией, которая требует максимальной лиричности, партией, которую часто поют именно лирические тенора, а в Советском Союзе в этой роли так вообще блистал пронзительно-манерный Иван Козловский? Разумеется, Лоэнгрин Джеймса Кинга совсем не похож на Козловского в этой роли, его мужественный, жёсткий голос создаёт образ, прежде всего, непобедимого рыцаря, а не просто утончённого посланца небес. Как известно, Вагнер сначала думал вообще написать эту партию для кастрата, но в виду того, что кастраты стремительно устаревали, ограничился тенором. В связи с этим, можно предположить, что подчёркнуто мужественное исполнение этой роли не вполне соответствует авторскому замыслу. Но и никакого противоречия тому тексту, который написал Вагнер, в этом исполнении не чувствуется. В отличие от Зигфрида Ерузалема, который действительно исполняет партию Лоэнгрина чересчур грубо, Джеймс Кинг сохраняет в своём пении возвышенное благородство. Его Лоэнгрин - это не бесполое существо, пришедшее из другого мира и чуждое всему мирскому, а мужчина, который верен своему чувству долга, который сильнее любых страстей, как своих, так и чужих. Даже некоторое однообразие этого певца, которое в целом является несомненным недостатком любого артиста, в данной трактовке может быть объяснено тем, что хотя Лоэнгрин и пришёл из высших сфер, он остаётся просто мужчиной, которому сложные этические игры чужды. Собственно, этим и объясняется его поражение. Это подчёркнуто тем, что в начале оперы Лоэнгрин обращается к своему лебедю очень нежно, а в заключительной арии - отнюдь нет, он, скорее, скорбно жалуется последнему оставшемуся другу.

Зато Эльза фон Брабант в исполнении Гундулы Яновиц производит впечатление именно ангельского существа, чуждого этому миру. Её неповторимый голос хрустальной окраски напоминает звук музыкального инструмента, сделанного из неживого материала. У неё есть характерные приёмы звукоизвлечения, которые в творчестве других певиц практически не встречается. Например, когда она берёт ноту плоским и прозрачным звуком, а потом постепенно включает вибрато и высокую форманту, само по себе это звучит как пение какого-то нечеловеческого существа. Как и в образе Зиглинды, в образе Эльзы Гундула Яновиц раскрывает разные оттенки женской хрупкости. Если в массовой сцене во втором акте она уверенно и с достоинством противостоит наглой Ортруде, её тонкий и нежный голос работает на то, чтобы создать ощущение отваги, что хрупкая девушка не боится давать отпор агрессивной язычинце (а как чудно в этой сцене звучит хоровое Gewiss! Gewiss!), то в третьем акте героиня уже напугана, и качества голоса певицы работают уже на то, чтобы передать беспомощность Эльзы перед своими страхами. Действительно, чистая и добрая Эльза оказывается слишком беззащитной в этом мире жестокости и интриг. Если от внешних сил её может защитить мужественный кавалер, то против своих сомнений, которые заложили враждебные силы, она абсолютно беззащитна. Утратив внутреннюю чистоту, перестав быть не от мира сего, Эльза ломается, именно эту трактовку её образа можно услышать в работе Гундулы Яновиц.

По поводу Ортуды Гвинет Джонс мне попадалось такое определение: убийца всего живого. Не могу с этим не согласиться. Характерные чисто технические особенности этой певицы работают на создание яркого образа неисправимой злодейки. И её грубый голос, и её медленное агрессивное вибрато, и её резкий межрегистровый переход работают на создание образа женщины, которая сознательно вредит всем. С одной стороны, она исполнена ненависти, с другой стороны, эта ненависть без какой бы то ни была экзальтации. Чёрная душа Ортруды не проявляется в каких-то эмоциональных вспесках, Ортруда Гвинет Джонс ужасна именно потому что холодна. Она рисует образ именно такого блюда мести, которое подают холодным. Да, голос звучит грубо и агрессивно, но эта грубость слишком стабильна, чтобы по ней можно было прочитать, что именно задумала эта злодейка. Именно поэтому её тонкая этическая игра приводит к катастрофическим последствиям, что мы узнаём обо всём из её заключительного монолога, который спет, опять же, без акцентированного демонизма, как, например, поёт его Дуня Вейцович в записи Караяна. Холодная убийца остаётся холодной убийцей даже тогда, когда любой другой бы оказался повержен в панику.

Что касается Томаса Стюарта, исполняющего партию Фридриха Тельрамунда, то я сделал такое наблюдение: в целом мне этот певец нравится в ролях, подразумевающих какие-то трагические коллизии, и не нравится в ролях, подразумевающих спокойное исполнение. К счастью, роль Фридриха относится к первой категории, поэтому его вокал в данной записи звучит вполне адекватно. Образ Фридриха в исполнении Стюарта сочетает благородство и обиду. Он искренне считает, что отвоёвывает свои попранные права. Основное чувство, которое певец передаёт - это гнев. Сначала это гнев на Эльзу, которую он обвиняет в убийстве брата, потом это гнев на жену, которая оклеветала Эльзу и в итоге довела графа до изгнания, потом это гнев на Лоэнгрина, которого он обвиняет в колдовсте. Фридрих как бы упрямо борется с миром, чтобы отвоевать у него свою долю, но тщетно. Он погибнет, так и не поняв, в чём он был неправ, почему именно у него всю оперу ничего не получалось. Ни обвинить Эльзу в первом акте, ни заставить Лоэнгрина раскрыть свою тайну во втором, ни убить его в третьем. В большом дуэте с Ортрудой в начале второго акта видно, как он тушуется перед своей женой, которая является более сильной личностью. Противостоять женским интригам - не мечом махать, пока Гвинет Джонс заливается своим вибрато, напоминающим сирену, Стюарт может только робко вставлять слово. От гневных обвинений в адрес жены он быстро переходит к согласию с её очередной интригой.

Король Генрих в данной записи - добрый и мудрый правитель, который стойко переносит невзгоды своей непростой государственной службы. От бардака, творящегося в его стране, он лишь печалится. В прнинципе, ни король, ни герольд существенной роли в развитии основного конфликта оперы не играют, король Генрих - это просто судья, имеющий верховную власть над участниками драмы. Этот судья должен быть спокойным, честным, но сочувствующим и человечным, именно таким рисует своего персонажа Карл Риддербуш. Интерено то, что в его случае именно его бас, наряду с нежнейшим сопрано Гундулы Яновиц подчёркивает лирическую сторону оперы.