I

Если отнять у оперы слово, представляя ее на сцене, мы получим, в сущности, вид пантомимы. В пантомиме же каждый эпизод, все движения этого эпизода (его пластические модуляции), как и жесты отдельных лиц, группировка ансамбля - точно предопределены музыкой - модификацией ее темпов, ее модуляцией, вообще - ее рисунком. В пантомиме ритмы движений, жестов и ритм группировок строго слиты с ритмом музыки; и только при достижении этой слитности ритма представляемого на сцене с ритмом музыки пантомима может считаться идеально выполненной на сцене.

Почему же оперные артисты в движениях своих и жестах не следуют с математической точностью темпу музыки - тоническоґму рисунку партитуры? Разве прибавленное пантомимным артистам пение меняет существующее в пантомиме взаимоотношение между музыкой и инсценировкой? Происходит же это, я думаю, оттого, что игру свою оперный артист создает преимущественно в плане материала, извлекаемого им не из партитуры, но из либретто.

Книга третья. С.593. М., "Наука", 1980.

Я только что упомянул о том, что в эту эпоху переживал бешеный (или буйный) период своего увлечения Вагнером. Возникло это увлечение как-то сразу и под действием тех впечатлений, которые я получил от тех спектаклей, на которых я сподобился присутствовать во время Великого поста 1889 г. в Мариинском театре, где тетралогия “Нибелунгов” исполнялась полностью первоклассными немецкими артистами в составе антрепризы Неймана и под управлением первоклассного дирижера Карла Мука. Нейман ручался, что его спектакли в точности воспроизводят байрейтские постановки, еще самим Вагнером установленные, и эта верность Байрейту сказывалась даже в том, что начало каждого действия возвещалось фанфарами со сцены и в фойе и что театр погружался в темноту перед тем, чтобы раздвинулся занавес, а опоздавших в зрительный зал не пускали. Эти новшества возбуждали едва ли не больше толков, нежели самые представления в целом.

Цель данной подборки - дать возможность узнать, какие существуют записи русских певцов, исполнявших Вагнера, хотя в архиве есть и много отличных записей зарубежных певцов и дирижеров. Две из них здесь приведены.

Прощание Вотана с Брюнгильдой
М.О.Рейзен. Оркестр Большого театра, дир.В.Небольсин
 
Оправдание Брюнгильды.
С.А. Крушельницкая. 1903-9.(на итальянском языке)
 
Прощание Вотана.
В.И.Касторский. (бас) 1908.
Л.М.Сибиряков. (бас) 1908
 

Ксения Ершова-Кривошеина
Париж

Мы живём, во времена ускорений и события мелькают перед нами как на плёнке, напоминающей старое чёрно-белое кино. Двадцатый век закончился, он принес нас на границу бездны и страха за будущее, забывая по пути ушедших героев и знаменитостей, политиков, президентов, генералов и актёров... а заодно событий важных и менее важных. Если бы не то, что остаются ещё люди, которые напоминают нам об ушедшем и борются своим словом с забвением умерших, то кто бы ещё сегодня мог, помнить и оценить их вклад в нашу историю.

В биографии Рихарда Вагнера, дающей завидный материал для увлекательного романа, тема России, Петербурга звучит одним из важных лейтмотивов.

В северной российской столице Вагнера приняли не сразу и неоднозначно.

В конце 1862 года петербургское Филармоническое общество пригласило Вагнера продирижировать двумя концертами. Обещанные за это 2 000 рублей, а также возможность дать еще концерт из собственных произведений пришлись как нельзя более кстати. Вагнер с радостью согласился. Весь сентябрь и октябрь заняла обработка для исполнения в концертах отрывков из новых опер - недавно законченного “Тристана”, неизданной “Валькирии”, незавершенных “Зигфрида” и “Мейстерзингеров”.